Follow your dreams.
Название: «The Hollow Crown»
Глава 7.
Автор: 1986-2004
Бета: Рицу-рё, rei g
Гамма: *Morgo*
Фандом: к/ф «Snow white and the Huntsman», т/ф «The Hollow Crown»
Персонажи: Эрик/Генрих
Рейтинг: NC-17
Жанр: Crossover, Angst, Romance
Саммари: Однажды, беглец и скиталец по миру Эрик, убегая от судьбы, спасет от лесных разбойников мальчишку. И эта встреча становится судьбоносной для них обоих.
Предупреждения: Slash, гет, OOC, OC, AU (сугубо личные мысли автора на темы, как исторической действительности, так и действительности, созданной телеканалом ВВС; образы и характеры героев, а также их поступки остаются на усмотрение автора), ненормативная лексика
Состояние: в процессе
Размещение: только с разрешения автора
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: «Свобода – это семь метров и еще чуть-чуть» (с)
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
читать дальше- Не сидел бы ты в четырех стенах, Хэл, - Джон подошел к окну. – Нет в этом ничего толкового.
Под окнами, выкрикивая рождественские поздравления, двигалась очередная процессия ряженых. Впереди неровным шагом двигался высокий парень, на котором была надета смастеренная из бочки лошадиная голова. К заду шутник приставил, подобно хвосту, длинную мочалку. За ним тянулась вереница улюлюкающих мальчишек и хохочущих девушек. Замыкали шествие два подвыпивших старика, держащихся на ногах лишь потому, что один обоюдно поддерживал другого.
В Монмуте, впервые за много лет, выпал снег. Слабо припорошив землю, он вывел жителей из сонного равновесия, повсеместно выманив на улицы веселую ребятню, и сделав подступившее Рождество краше, чем ожидали люди. Даже ночами не стихали песни и не гасли огни. На каждой улице можно было найти веселую компанию, которая в плясках превращала и так скудный снежный покров в серую грязь. Ко входам церквей повылазили попрошайки и нищие, надеясь на то, что припорошенные снегом они примут вид более жалостливый, чем тот, к которому уже давно привыкли горожане. Жизнь, разбуженная праздником, кипела.
Генри, забравшись с ногами в кресло и обхватив колени, кутался в грубый плед. Рядом, на низком столике исходила паром кружка горячего эля.
- Была у меня когда-то идея уйти в монастырь, - начал Джон, отворачиваясь от окна и направляясь к камину.
- Ну, и? – не отнимая подбородка от колен и не поворачиваясь к другу, поторопил его с продолжением Генри.
- Что и? – вздохнул Джон, беря с каминной полки книгу. – Все суета сует. Даже монастырь. Где теперь найдешь истинную веру?
Генри поднял на него взгляд.
- Только в нашей душе, - закончил Джон.
- Ты это к чему? – осведомился Генри, и зашелся в сиплом кашле.
- Ты пей, пей, - кивнул Джон на кружку, возвращая на место так и не раскрытую книгу. – Зря я, что ли, слуг гонял подогревать.
- Ничего, - отозвался Генри. – Еще сбегают, не переломятся.
Но руку из-под пледа все-таки вытащил и кружку взял.
- Ну, так что? – Джон сел в кресло напротив Генри. – Что скажешь?
- Скажу, что эль паршивый, а живешь ты, Джон, как в хлеву, - делая глоток, ответил Генри.
- Что поделать, – пожал плечами друг.
- Зачем слуг распустил?
- Вера, мой друг, - добродушно улыбнулся Джон. – Только вера. – И, предупреждая слова Генри, продолжил: - Кто мы такие, чтобы своевольно распоряжаться слугами Господа Бога нашего?
- Не знаю, как ты, - Генри вернул кружку обратно на стол. – А я будущий король Англии.
- Резонно, - засмеялся Джон. – Только, по-моему, будущего короля сильно тяготит его будущее. И не только оно, - осторожно добавил он.
Генри исподлобья бросил на друга недоверчивый взгляд.
- Хэл, - Джон поднялся с кресла и стал прохаживаться по богато украшенной, но давно не знавшей руки прислуги комнате. – Я знаю тебя так давно, и так хорошо, будто знаю самого себя.
- Так может сказать каждый пьянчуга в Истчипе, - вставил Генри, но Джон проигнорировал этот выпад.
- Ты пришел ко мне неделю назад, словно побитая собака, которую нерадушный хозяин в самую холодную ночь в году выгнал из теплой псарни на мороз. И принес это, - Джон кивнул на узкую лавку, на которой молчаливо стоял цветок в горшке.
Генри бегло бросил взгляд на растение, а затем быстро уткнулся лицом себе в колени. Какое-то время Джон ждал от друга реакции, но когда понял, что тот не начнет, заговорил сам.
- Ты метался из угла в угол, словно раненный зверь. Что мне только не чудилось в этой твоей молчаливой агонии! Сперва я думал, что смерть прибрала к рукам твоего отца - нашего Болингброка! И я уже успел оплакать судьбу матушки Англии. Но затем я понял, что дело не в политике, и тогда я… Тогда я совсем сбился с толку! Боже храни тебя, Хэл! Никогда в жизни не видел я тебя таким, каким ты был в те дни! Ты словно ум потерял.
Генри молчал, лишь сильней вжав голову в плечи. Казалось, еще немного и он целиком завернется в плед – только светловолосая макушка и останется видна.
- И теперь, - продолжал Джон, – ты безвылазно торчишь в моем доме, отказываясь встретиться с теми, кого по делу посылает к тебе наш король. Ты пренебрегаешь заботами государства. Ради чего? Или, - он сделал паузу, словно обдумывая, стоит ли это говорить, - ради кого?
Смятый плед остался лежать на кресле. Генри, резко вскочив, обогнул столик и быстро подошел к окну.
- Пустяк, - выпалил он, нервно взмахнув рукой. – Ничего интересного.
Какое-то время в комнате царило молчание. Джон, почесывая скудно растущую бородку, обдумывал свои дальнейшие действия. Генри, все это время стоявший возле окна, глаз не сводил с улицы, по которой снова двигалась маскарадная кодла.
Наконец-то Джон решился заговорить первым.
- Хэл? – позвал он.
Но Генри не обернулся.
- Хэл, и помимо Лондона в английских землях про лорда Кобема ходит дурная слава. Здесь, в Монмуте, меня считают не только отщепенцем и вольнодумцем, но и законченно глупым человеком. И не потому, что я искренне верую в Господа нашего Иисуса Христа. Люди думают, что я добр. А доброта в умах людей неотделима от глупости.
Генри, тяжело вздохнув, вполоборота развернулся к Джону.
- Но, - друг медленно подошел к юноше и положил руки ему на плечи. – Мой милый, мой добрый Хэл, ты, как никто другой, знаешь, что я неглуп. Во всяком случае, не людям судить об этом…
- Да, да, знаю, на все воля всевышнего и только ему решать, - оборвал его речь Генри, в нетерпении передернув плечами.
Джон на это лишь улыбнулся.
- Я хочу сказать, дорогой Хэл, что я достаточно пожил на этом свете, чтобы замечать, когда мне врут. Даже, - он улыбнулся еще шире, - если это делает такой искусник как ты.
Вновь повисло молчание. Генри, отойдя от окна, сел на лавку рядом с цветочным горшком и бездумно потрогал растение за один из листьев.
- Прости, Джон, - наконец-то выдавил он из себя, словно слова налегали на него тяжестью могильных плит.
- Так что произошло, Хэл?
Рассказывал Генри неохотно, словно каялся старому другу в тяжкой вине. И когда скудная на яркие описания, которыми юноша старательно пренебрегал, история подошла к концу, внимательно слушавший Джон тут же заговорил следом:
- Кажется, я знаю его, - силился вспомнить лорд Кобем. – Он работал у меня в охране. Хороший малый. Пару раз сопровождал меня в поездках… - он пощелкал пальцами. - Как говоришь? Эрик?
Генри неохотно кивнул.
- Пил немного. Работал исправно. С ребятами отлично ладил. Да, точно, я вспомнил его! – победоносно заключил Джон, но моментально осекся, стоило ему взглянуть на Генри. – Эй! – он сделал шаг к другу и даже наклонился к его лицу. – Хэл? Да ты никак… - лицо у лорда Кобема вытянулось, - влюбился?
От удивления Джон попятился назад и, упершись спиной в кресло, даже охнул. Впервые в жизни он видел друга в таком состоянии. Привычный повеса и гуляка Хэл, не признававший высоких чувств и порывов души, сидел перед ним, поникнув, и отчаянно краснел, не в состоянии произнести ни слова. И почему? Потому что ему по сердцу пришелся какой-то чужеземец, которого он совершенно случайно подцепил в лесу. Незнакомец без роду и племени. У Эрика не то, что королевских кровей, у него и маломальского звания или же титула не было. И в такого человека влюбился сам принц Уэльский!
Когда первое изумление прошло, Джон расплылся в добродушной улыбке. Хлопнув себя по тучным бокам, он, рассмеявшись, подступился к другу:
- Да неужто? – начал он, наклоняясь к Генри. – Да неужели?
- Очень смешно, - буркнул Генри, бросив на лорда Кобема изничтожающий взгляд.
- Принц Уэльский влюбился! – не унимался Джон, шутливо стукнув друга кулаком по плечу. – Ущипните меня кто-нибудь! Принц влюбился в наемника! Да это сказка, достойная пера лучшего драматурга Англии!
Пока Джон крутился вокруг него, награждая тычками и подтрунивая, Генри беззлобно отмахивался от друга. Он, гордость которого никак не могла успокоиться после подобного разоблачения, молча терпел все издевки. Но как только волна стыда отпустила, Генри не преминул пнуть Джона ногой.
- Заткнись, жирное брюхо, - рявкнул он, смотря ясным и осмысленным взглядом прямо в лицо смеющемуся Джону. – Иначе я тебе сейчас припомню того монастырского потаскушку, которого ты с колен не спускал!
- За это я отвечу перед Богом, - склонил голову Джон, а когда вновь поднял на принца взгляд, со всей серьезностью спросил: - Что, Хэл, и вправду влюбился?
- По уши, - честно сознался Генри.
- Эх, - вздохнул Джон, вертя в руках кружку. – Эль остыл. А то бы я сейчас выпил.
- Хересу бы, - выдохнул Генри.
- Да и его бы не помешало. Слушай, - Джон подсел к Генри на лавку. – Но ведь дело решается проще простого. Конечно, Господь, не желал бы, чтобы я произносил таких слов, но и у тебя, и у меня есть люди, которые за пару месяцев отыщут для тебя эту иголку в стоге сена! Хэл? – он потрепал юношу по затылку. – Что ты, как тряпка, право слово! Раз он тебе так нужен – найди! В конце концов, не ты ли еще недавно заявлял мне, что кто-то у нас здесь будущий король!
Генри не ответил. Он поднялся с лавки и подошел к окну, из которого была видна одна из главных улиц Монмута. Люди в самопальных маскарадных костюмах, с факелами в руках гуляли разноразмерными толпами, оглашая ночные улицы криками и песнопениями. Женщины, накинув на головы платки, несли в руках свечи и образа святых. И тут же, совсем рядом, ряженные размахивали какими-то тряпками и орали похабные считалки. Между взрослыми бегали дети. Не смолкая раздавался собачий лай. Какофония звуков и поистине вакханалия действия стирали последние ощущения пришедшей со снегом чистоты.
- «Лорд беспорядка» и его свита, - невесело усмехнулся Генри.
- Что? – не понял Джон.
- Я говорю, нет, - развернувшись к другу, громко сказал Генри.
- Что нет? – снова не понял лорд Кобем.
- Никто никого не будет искать, - Генри, в котором в тот же миг проявилась его королевская стать, быстро направился в сторону выхода из комнаты.
По дороге он мимоходом забрал с лавки горшок с цветком.
- Почему? - удивился Джон. – Ведь… Хэл, - он остановил друга в самых дверях и, схватив за плечи, внимательно заглянул тому в глаза. – Ты же этого хочешь.
- Нет, - покачал головой Генри. – Я хочу не этого, Джон, - он похлопал друга по толстому боку. – Он ушел.
- Но его можно вернуть! Среди моей охраны есть те, с кем он был дружен – они могут знать, куда он направился. А за хорошую плату, они его с того света достанут!
- По факту – да, - согласился Генри. – Но он не вернется до тех пор, пока сам того не захочет. Он не вернется даже тогда, когда его притащат закованным в кандалах и поставят передо мной на колени.
- И что же теперь делать? – растерянно осведомился Джон в спину спускающемуся на первый этаж Генри.
- Ничего, - голос принца окреп, в нем появились прежние знакомые интонации. – Завтра прикажи подать экипаж – я возвращаюсь в Лондон.
В общем зале постоялого двора было шумно и весело. Люди разных возрастов и степеней алкогольного опьянения на разные голоса славили светлый праздник Рождества. Кто-то пытался петь, перекрикивая чью-то разудалую песню, где-то ругалась недовольная выпивкой баба. И, перекрывая весь этот шум, за окнами свистел морозный ветер.
В хозяйскую часть двора этот гам практически не долетал. Эрик встал на стул и потянулся к верхней притолоке, стараясь повесить ветку омелы так, чтобы она не упала от последующего движения двери.
- Еще чуть выше, - попросила Роза, юная племянница хозяина. – Да, вот так вот хорошо.
Эрик спустился на пол и осмотрел дело рук своих. Вся гостиная была украшена. Горели свечи. На окнах и под потолком висел остролист. Над дверью теперь возвышалась омела. Стоявшая рядом Роза, закусив губу, выжидающе смотрела на своего помощника. Эрик опустил взгляд, тут же невольно уперев его в приятные девичьи округлости груди.
- По традиции, - напуская на себя наигранное безразличие к собственным словам, уверенно проговорила Роза, - если парень с девушкой стоят под омелой, они должны поцеловаться.
Она была небольшого роста, хорошо сложена и еще не успела принять того истасканного вида, по которому миссис Куикли легко определяла степень опущенной чести в женщинах. Перед тем, как попросить о помощи с гостиной нанявшегося на работу к ее дядюшке статного и привлекательно молчаливого постояльца, Роза распустила завязки платья и еще больше обычного оголила грудь.
- Глупая традиция, - без энтузиазма заметил Эрик, но, тем не менее, подхватил довольную Розу под зад и, донеся девушку до ближайшей лавки, уложил ее на живот.
Роза, извиваясь под ним, визжала, словно Эрик трахал не женщину, а взбесившегося порося. Вцепившись обеими руками в лавку, она оттопыривала зад и периодически в тон своим завываниям требовала взять ее глубже. Когда все закончилось, и уставший Эрик уселся на ту же лавку, на которой голым задом кверху приходила в себя Роза, с той части дома, где праздновала толпа постояльцев и зашедших пропустить кружку-другую хереса, кто-то отчаянно завопил поздравление. Его подхватили голосов десять и разнесли по всему постоялому двору.
Эрик спрятал лицо в ладонях, пытаясь вспомнить, какой у него по счету после Лондона этот город? Роза, томно застонав, стала подниматься с лавки.
Название города Эрик не знал. С тех пор, как покинул Генри, он брел наугад, не разбирая направления, переменяя один населенный пункт другим. Одна временная работа сменяла другую. Мелькали пьяные рыла, толстые хозяйские брюха, женщины с вечно задранными подолами, хихикающие девчушки, улыбки бравых солдат, огромный одноликий люд…
- Хорошо-то как, - сладко пропела Роза, краями платья вытирая сперму со своих ног.
Эрик не знал, отличается ли он чем-то от них или же давно пора прекратить задавать себе этот вопрос и, смирившись, слиться с этой вечно движущейся массой. Дело вставало за малым – выкинуть из головы ставшего наваждением Генри. Единственного, воспоминания о котором заставляли Эрика чувствовать себя живым.
- С праздничком тебя, милый, - прошептала Роза перед тем как, чмокнув Эрика в щеку, выйти из гостиной.
Ветер, взвыв сильнее, ударился в окно и, не пробив преграды, понесся дальше, вдоль стены. В Англии началась зима 1406 года…
Глава 7.
Автор: 1986-2004
Бета: Рицу-рё, rei g
Гамма: *Morgo*
Фандом: к/ф «Snow white and the Huntsman», т/ф «The Hollow Crown»
Персонажи: Эрик/Генрих
Рейтинг: NC-17
Жанр: Crossover, Angst, Romance
Саммари: Однажды, беглец и скиталец по миру Эрик, убегая от судьбы, спасет от лесных разбойников мальчишку. И эта встреча становится судьбоносной для них обоих.
Предупреждения: Slash, гет, OOC, OC, AU (сугубо личные мысли автора на темы, как исторической действительности, так и действительности, созданной телеканалом ВВС; образы и характеры героев, а также их поступки остаются на усмотрение автора), ненормативная лексика
Состояние: в процессе
Размещение: только с разрешения автора
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: «Свобода – это семь метров и еще чуть-чуть» (с)
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
читать дальше- Не сидел бы ты в четырех стенах, Хэл, - Джон подошел к окну. – Нет в этом ничего толкового.
Под окнами, выкрикивая рождественские поздравления, двигалась очередная процессия ряженых. Впереди неровным шагом двигался высокий парень, на котором была надета смастеренная из бочки лошадиная голова. К заду шутник приставил, подобно хвосту, длинную мочалку. За ним тянулась вереница улюлюкающих мальчишек и хохочущих девушек. Замыкали шествие два подвыпивших старика, держащихся на ногах лишь потому, что один обоюдно поддерживал другого.
В Монмуте, впервые за много лет, выпал снег. Слабо припорошив землю, он вывел жителей из сонного равновесия, повсеместно выманив на улицы веселую ребятню, и сделав подступившее Рождество краше, чем ожидали люди. Даже ночами не стихали песни и не гасли огни. На каждой улице можно было найти веселую компанию, которая в плясках превращала и так скудный снежный покров в серую грязь. Ко входам церквей повылазили попрошайки и нищие, надеясь на то, что припорошенные снегом они примут вид более жалостливый, чем тот, к которому уже давно привыкли горожане. Жизнь, разбуженная праздником, кипела.
Генри, забравшись с ногами в кресло и обхватив колени, кутался в грубый плед. Рядом, на низком столике исходила паром кружка горячего эля.
- Была у меня когда-то идея уйти в монастырь, - начал Джон, отворачиваясь от окна и направляясь к камину.
- Ну, и? – не отнимая подбородка от колен и не поворачиваясь к другу, поторопил его с продолжением Генри.
- Что и? – вздохнул Джон, беря с каминной полки книгу. – Все суета сует. Даже монастырь. Где теперь найдешь истинную веру?
Генри поднял на него взгляд.
- Только в нашей душе, - закончил Джон.
- Ты это к чему? – осведомился Генри, и зашелся в сиплом кашле.
- Ты пей, пей, - кивнул Джон на кружку, возвращая на место так и не раскрытую книгу. – Зря я, что ли, слуг гонял подогревать.
- Ничего, - отозвался Генри. – Еще сбегают, не переломятся.
Но руку из-под пледа все-таки вытащил и кружку взял.
- Ну, так что? – Джон сел в кресло напротив Генри. – Что скажешь?
- Скажу, что эль паршивый, а живешь ты, Джон, как в хлеву, - делая глоток, ответил Генри.
- Что поделать, – пожал плечами друг.
- Зачем слуг распустил?
- Вера, мой друг, - добродушно улыбнулся Джон. – Только вера. – И, предупреждая слова Генри, продолжил: - Кто мы такие, чтобы своевольно распоряжаться слугами Господа Бога нашего?
- Не знаю, как ты, - Генри вернул кружку обратно на стол. – А я будущий король Англии.
- Резонно, - засмеялся Джон. – Только, по-моему, будущего короля сильно тяготит его будущее. И не только оно, - осторожно добавил он.
Генри исподлобья бросил на друга недоверчивый взгляд.
- Хэл, - Джон поднялся с кресла и стал прохаживаться по богато украшенной, но давно не знавшей руки прислуги комнате. – Я знаю тебя так давно, и так хорошо, будто знаю самого себя.
- Так может сказать каждый пьянчуга в Истчипе, - вставил Генри, но Джон проигнорировал этот выпад.
- Ты пришел ко мне неделю назад, словно побитая собака, которую нерадушный хозяин в самую холодную ночь в году выгнал из теплой псарни на мороз. И принес это, - Джон кивнул на узкую лавку, на которой молчаливо стоял цветок в горшке.
Генри бегло бросил взгляд на растение, а затем быстро уткнулся лицом себе в колени. Какое-то время Джон ждал от друга реакции, но когда понял, что тот не начнет, заговорил сам.
- Ты метался из угла в угол, словно раненный зверь. Что мне только не чудилось в этой твоей молчаливой агонии! Сперва я думал, что смерть прибрала к рукам твоего отца - нашего Болингброка! И я уже успел оплакать судьбу матушки Англии. Но затем я понял, что дело не в политике, и тогда я… Тогда я совсем сбился с толку! Боже храни тебя, Хэл! Никогда в жизни не видел я тебя таким, каким ты был в те дни! Ты словно ум потерял.
Генри молчал, лишь сильней вжав голову в плечи. Казалось, еще немного и он целиком завернется в плед – только светловолосая макушка и останется видна.
- И теперь, - продолжал Джон, – ты безвылазно торчишь в моем доме, отказываясь встретиться с теми, кого по делу посылает к тебе наш король. Ты пренебрегаешь заботами государства. Ради чего? Или, - он сделал паузу, словно обдумывая, стоит ли это говорить, - ради кого?
Смятый плед остался лежать на кресле. Генри, резко вскочив, обогнул столик и быстро подошел к окну.
- Пустяк, - выпалил он, нервно взмахнув рукой. – Ничего интересного.
Какое-то время в комнате царило молчание. Джон, почесывая скудно растущую бородку, обдумывал свои дальнейшие действия. Генри, все это время стоявший возле окна, глаз не сводил с улицы, по которой снова двигалась маскарадная кодла.
Наконец-то Джон решился заговорить первым.
- Хэл? – позвал он.
Но Генри не обернулся.
- Хэл, и помимо Лондона в английских землях про лорда Кобема ходит дурная слава. Здесь, в Монмуте, меня считают не только отщепенцем и вольнодумцем, но и законченно глупым человеком. И не потому, что я искренне верую в Господа нашего Иисуса Христа. Люди думают, что я добр. А доброта в умах людей неотделима от глупости.
Генри, тяжело вздохнув, вполоборота развернулся к Джону.
- Но, - друг медленно подошел к юноше и положил руки ему на плечи. – Мой милый, мой добрый Хэл, ты, как никто другой, знаешь, что я неглуп. Во всяком случае, не людям судить об этом…
- Да, да, знаю, на все воля всевышнего и только ему решать, - оборвал его речь Генри, в нетерпении передернув плечами.
Джон на это лишь улыбнулся.
- Я хочу сказать, дорогой Хэл, что я достаточно пожил на этом свете, чтобы замечать, когда мне врут. Даже, - он улыбнулся еще шире, - если это делает такой искусник как ты.
Вновь повисло молчание. Генри, отойдя от окна, сел на лавку рядом с цветочным горшком и бездумно потрогал растение за один из листьев.
- Прости, Джон, - наконец-то выдавил он из себя, словно слова налегали на него тяжестью могильных плит.
- Так что произошло, Хэл?
Рассказывал Генри неохотно, словно каялся старому другу в тяжкой вине. И когда скудная на яркие описания, которыми юноша старательно пренебрегал, история подошла к концу, внимательно слушавший Джон тут же заговорил следом:
- Кажется, я знаю его, - силился вспомнить лорд Кобем. – Он работал у меня в охране. Хороший малый. Пару раз сопровождал меня в поездках… - он пощелкал пальцами. - Как говоришь? Эрик?
Генри неохотно кивнул.
- Пил немного. Работал исправно. С ребятами отлично ладил. Да, точно, я вспомнил его! – победоносно заключил Джон, но моментально осекся, стоило ему взглянуть на Генри. – Эй! – он сделал шаг к другу и даже наклонился к его лицу. – Хэл? Да ты никак… - лицо у лорда Кобема вытянулось, - влюбился?
От удивления Джон попятился назад и, упершись спиной в кресло, даже охнул. Впервые в жизни он видел друга в таком состоянии. Привычный повеса и гуляка Хэл, не признававший высоких чувств и порывов души, сидел перед ним, поникнув, и отчаянно краснел, не в состоянии произнести ни слова. И почему? Потому что ему по сердцу пришелся какой-то чужеземец, которого он совершенно случайно подцепил в лесу. Незнакомец без роду и племени. У Эрика не то, что королевских кровей, у него и маломальского звания или же титула не было. И в такого человека влюбился сам принц Уэльский!
Когда первое изумление прошло, Джон расплылся в добродушной улыбке. Хлопнув себя по тучным бокам, он, рассмеявшись, подступился к другу:
- Да неужто? – начал он, наклоняясь к Генри. – Да неужели?
- Очень смешно, - буркнул Генри, бросив на лорда Кобема изничтожающий взгляд.
- Принц Уэльский влюбился! – не унимался Джон, шутливо стукнув друга кулаком по плечу. – Ущипните меня кто-нибудь! Принц влюбился в наемника! Да это сказка, достойная пера лучшего драматурга Англии!
Пока Джон крутился вокруг него, награждая тычками и подтрунивая, Генри беззлобно отмахивался от друга. Он, гордость которого никак не могла успокоиться после подобного разоблачения, молча терпел все издевки. Но как только волна стыда отпустила, Генри не преминул пнуть Джона ногой.
- Заткнись, жирное брюхо, - рявкнул он, смотря ясным и осмысленным взглядом прямо в лицо смеющемуся Джону. – Иначе я тебе сейчас припомню того монастырского потаскушку, которого ты с колен не спускал!
- За это я отвечу перед Богом, - склонил голову Джон, а когда вновь поднял на принца взгляд, со всей серьезностью спросил: - Что, Хэл, и вправду влюбился?
- По уши, - честно сознался Генри.
- Эх, - вздохнул Джон, вертя в руках кружку. – Эль остыл. А то бы я сейчас выпил.
- Хересу бы, - выдохнул Генри.
- Да и его бы не помешало. Слушай, - Джон подсел к Генри на лавку. – Но ведь дело решается проще простого. Конечно, Господь, не желал бы, чтобы я произносил таких слов, но и у тебя, и у меня есть люди, которые за пару месяцев отыщут для тебя эту иголку в стоге сена! Хэл? – он потрепал юношу по затылку. – Что ты, как тряпка, право слово! Раз он тебе так нужен – найди! В конце концов, не ты ли еще недавно заявлял мне, что кто-то у нас здесь будущий король!
Генри не ответил. Он поднялся с лавки и подошел к окну, из которого была видна одна из главных улиц Монмута. Люди в самопальных маскарадных костюмах, с факелами в руках гуляли разноразмерными толпами, оглашая ночные улицы криками и песнопениями. Женщины, накинув на головы платки, несли в руках свечи и образа святых. И тут же, совсем рядом, ряженные размахивали какими-то тряпками и орали похабные считалки. Между взрослыми бегали дети. Не смолкая раздавался собачий лай. Какофония звуков и поистине вакханалия действия стирали последние ощущения пришедшей со снегом чистоты.
- «Лорд беспорядка» и его свита, - невесело усмехнулся Генри.
- Что? – не понял Джон.
- Я говорю, нет, - развернувшись к другу, громко сказал Генри.
- Что нет? – снова не понял лорд Кобем.
- Никто никого не будет искать, - Генри, в котором в тот же миг проявилась его королевская стать, быстро направился в сторону выхода из комнаты.
По дороге он мимоходом забрал с лавки горшок с цветком.
- Почему? - удивился Джон. – Ведь… Хэл, - он остановил друга в самых дверях и, схватив за плечи, внимательно заглянул тому в глаза. – Ты же этого хочешь.
- Нет, - покачал головой Генри. – Я хочу не этого, Джон, - он похлопал друга по толстому боку. – Он ушел.
- Но его можно вернуть! Среди моей охраны есть те, с кем он был дружен – они могут знать, куда он направился. А за хорошую плату, они его с того света достанут!
- По факту – да, - согласился Генри. – Но он не вернется до тех пор, пока сам того не захочет. Он не вернется даже тогда, когда его притащат закованным в кандалах и поставят передо мной на колени.
- И что же теперь делать? – растерянно осведомился Джон в спину спускающемуся на первый этаж Генри.
- Ничего, - голос принца окреп, в нем появились прежние знакомые интонации. – Завтра прикажи подать экипаж – я возвращаюсь в Лондон.
В общем зале постоялого двора было шумно и весело. Люди разных возрастов и степеней алкогольного опьянения на разные голоса славили светлый праздник Рождества. Кто-то пытался петь, перекрикивая чью-то разудалую песню, где-то ругалась недовольная выпивкой баба. И, перекрывая весь этот шум, за окнами свистел морозный ветер.
В хозяйскую часть двора этот гам практически не долетал. Эрик встал на стул и потянулся к верхней притолоке, стараясь повесить ветку омелы так, чтобы она не упала от последующего движения двери.
- Еще чуть выше, - попросила Роза, юная племянница хозяина. – Да, вот так вот хорошо.
Эрик спустился на пол и осмотрел дело рук своих. Вся гостиная была украшена. Горели свечи. На окнах и под потолком висел остролист. Над дверью теперь возвышалась омела. Стоявшая рядом Роза, закусив губу, выжидающе смотрела на своего помощника. Эрик опустил взгляд, тут же невольно уперев его в приятные девичьи округлости груди.
- По традиции, - напуская на себя наигранное безразличие к собственным словам, уверенно проговорила Роза, - если парень с девушкой стоят под омелой, они должны поцеловаться.
Она была небольшого роста, хорошо сложена и еще не успела принять того истасканного вида, по которому миссис Куикли легко определяла степень опущенной чести в женщинах. Перед тем, как попросить о помощи с гостиной нанявшегося на работу к ее дядюшке статного и привлекательно молчаливого постояльца, Роза распустила завязки платья и еще больше обычного оголила грудь.
- Глупая традиция, - без энтузиазма заметил Эрик, но, тем не менее, подхватил довольную Розу под зад и, донеся девушку до ближайшей лавки, уложил ее на живот.
Роза, извиваясь под ним, визжала, словно Эрик трахал не женщину, а взбесившегося порося. Вцепившись обеими руками в лавку, она оттопыривала зад и периодически в тон своим завываниям требовала взять ее глубже. Когда все закончилось, и уставший Эрик уселся на ту же лавку, на которой голым задом кверху приходила в себя Роза, с той части дома, где праздновала толпа постояльцев и зашедших пропустить кружку-другую хереса, кто-то отчаянно завопил поздравление. Его подхватили голосов десять и разнесли по всему постоялому двору.
Эрик спрятал лицо в ладонях, пытаясь вспомнить, какой у него по счету после Лондона этот город? Роза, томно застонав, стала подниматься с лавки.
Название города Эрик не знал. С тех пор, как покинул Генри, он брел наугад, не разбирая направления, переменяя один населенный пункт другим. Одна временная работа сменяла другую. Мелькали пьяные рыла, толстые хозяйские брюха, женщины с вечно задранными подолами, хихикающие девчушки, улыбки бравых солдат, огромный одноликий люд…
- Хорошо-то как, - сладко пропела Роза, краями платья вытирая сперму со своих ног.
Эрик не знал, отличается ли он чем-то от них или же давно пора прекратить задавать себе этот вопрос и, смирившись, слиться с этой вечно движущейся массой. Дело вставало за малым – выкинуть из головы ставшего наваждением Генри. Единственного, воспоминания о котором заставляли Эрика чувствовать себя живым.
- С праздничком тебя, милый, - прошептала Роза перед тем как, чмокнув Эрика в щеку, выйти из гостиной.
Ветер, взвыв сильнее, ударился в окно и, не пробив преграды, понесся дальше, вдоль стены. В Англии началась зима 1406 года…
@темы: Фантворчество, Fanfiction
-
-
27.01.2013 в 23:09Спасибо